Слеза на еловой ветке

Много лет подряд она встречала Новый год на даче в Шошке. Ровно в полночь выходила под звездное небо, смеясь, встряхивала снежные шапки с елей и спешила в дом, знала, что сейчас позвонит ее любимый мужчина.

Он был на другой даче — Межадорской, вместе со своими «католиковцами». Он безраздельно принадлежал детям, даже в новогоднюю ночь - они не могли без Сан Саныча...

Осенью он встречал бы свое 60-летие. Его отметили без него юбилейными Католиковскими чтениями, ставшими заметным событием уходящего года...

А его жена не любит праздников. И даже вот такой, самый веселый, светлый, как Новый год. Еще до его наступления она выключает телевизор и пытается уснуть, чтоб на утро сказать себе: «С Новым годом, Лия Васильевна». Ну, а когда сон бежит, а сердце плачет, придвигает к себе плетеную корзинку с яркими нитками, и на белое полотно ложатся синие узоры — межадорские или, может быть, шошкинские (какая разница!) ели, церквушка на взгорке, пацаненок, забравшийся на изгородь — один из католиковских мальчишек... Мне так трудно представить кандидата педагогических наук Лию Васильевну Плаксину с иголкой в руках. За любым другим занятием — читающей лекцию студентам пединститута, пишущей очередную статью в нашу газету, разговаривающей с цветами (они у нее диковинные!) — вижу ее, а вот за пяльцами — нет. Может, потому, что сама не могу терпеть монотонность, хотя говорят, что это успокаивает. Но тогда почему не вязание?

— Фу! — сердится (или делает вид) Лия Васильевна. — Вязание — это самообслуживание. А вышивка - творчество, эстетика, красота... Знаете, сколько раз я перепарывала озеро на этом пейзаже, чтоб вода была живая!..

Она и правда живая. И ее «Осень» такая разная, если смотреть на пейзаж при свете и без него, если чуть поменять угол зрения...

— Господи! Да это же «Подсолнухи» Ван-Гога!

Она, довольная, улыбается и рассказывает, что второй их вариант получился лучше: она подарила его ярой поклоннице творчества этого художника. Расстается со своими работами Лия Васильевна легко. Например, знакомой «педагогине» подарила «Двоечника» — мальчишку, которому совсем невесело чувствовать себя таковым...

— Лия Васильевна, а в выставках нет желания поучаствовать?

— Зачем?! — искренне удивляется. — Это же для души, чтобы дом был теплым...

Она хорошо рисует, и потому каждая вышивка — не слепок с готового узора, а действительно творчество... И больше я уже не удивляюсь «хобби» этой неординарной женщины, не позволяющей себе быть слабой...

Уже уходя, останавливаюсь у рисунка, прикрепленного к стене, — большой грустный заяц.

— Его нарисовала девочка, у которой нет... пальчиков...

Мне не надо спрашивать, где живет эта девочка и почему ее рисунок висит в доме Сан Саныча...

Сине-белый лес, прекрасный в своей первозданной чистоте. Крестики-снежинки опускаются на лапчатые сосны. Снежинки-слезинки...

С наступающим Новым годом, хороший человек.

Л.Зыль

Красное знамя (Сыктывкар), N243-244
28.12.2001